А у нас на Венере. Фантастическая повесть - Червяков Александр (книги онлайн бесплатно серия txt, fb2) 📗
– Давай, – Сеньке говорю, – выбираться.
Заходим в кабину. Через бронестекло ничегошеньки не разобрать – похоже, профессор челнок вплотную к какой-то скале посадил. От ветра чтобы прикрыться, ясное дело. Глядим на пульт управления. Вот карта поверхности, вот гирокомпас, вот радар – в таких вещах у нас каждый мальчишка на станции разбирается. На радаре видны метки разноцветные. Синие большие – наверняка челноки, желтые маленькие – люди в экзоскафах. Потом смотрю на терминал ангара и ахаю:
– Сенька! Вот дураки мы с тобой! У профессора же в челноке всё управление на немецком языке! И как ты теперь собираешься что-то там перепрограммировать?
– Ничего, – отвечает, – сейчас разберусь.
– Да как ты разберёшься, скажи пожалуйста? Ты что, немецкий язык успел выучить, что ли?
Он ухмыляется:
– А вот представь себе, успел!
– Что, весь?!
– Ну, не совсем весь. Весь я как-нибудь в другой раз выучу. А пока и трёх волшебных слов хватит.
– Дурака-то не валяй. Какие такие волшебные слова?
– Сейчас… Ага, вот: «Вэлен зи айне шпрахе». Теперь жмём «руссиш». А теперь – «аннемен». Понял?
Гляжу – а на терминале все надписи поменялись. Ура, всё по-русски стало! Нет, молодец всё-таки Сенька. Достал он свой планшет и начинает колдовать:
– Смотри, а вот и та программа, через которую профессор управляет шлюзом из экзоскафа, ну помнишь, он тогда рассказывал? Теперь нужно просто переписать код так, чтобы она наши с тобой планшеты опознавала, как пульт в экзоскафе профессора… Только его идентификатор надо в логах отыскать…
Сел я в кресло второго пилота, локтями упёрся в пульт, голову на кулаки положил, гляжу молча, как Сенька то в планшет тыкается, то в терминал челнока. Мне бы так разбираться в компьютерах, как он… Тут планшет у Сеньки бибикнул, а на терминале лампочка зелёная мигнула. Друг мой кивает довольно:
– Теперь твой планшет давай сюда.
Отдал я Сеньке свой планшет, жду. Минут пять проходит, и мой планшет точно так же бибикает.
– Ну всё, – Сенька говорит. – Дело сделано. Теперь нам только что и осталось – спуститься в ангар да залезть в экзоскаф. Не страшно?
– Мне? – хмыкаю. – Вот ни капельки.
А Сенька грустно так отвечает:
– А мне, Ром, почему-то страшновато. Но всё равно пошли.
Выходим мы из кабины, проходим между креслами, спускаемся вниз. Двери все задраены, само собой. Сенька достаёт свой планшет, щёлк-щёлк пальцами – гляжу, дверь ангара открывается. Зашли внутрь, Сенька снова в планшет ткнул – свет зажёгся, а дверь за нами закрылась. Стоят три золотых экзоскафа, одно место пустое.
Сенька вздохнул, посмотрел на меня:
– Ну что, выбирай, какой тебе больше нравится.
Я только рукой махнул на тот, который справа ближе к нам. Сенька подходит к нему, поднимается по лесенке. Кабина приоткрыта – взрослому полностью распахивать крышку надо, а пацан, как мы, и так пролезет.
– Чего, – Сенька меня спрашивает, – встал? Лезь уже.
А тут и мне почему-то не по себе стало. Может, зря всё это мы затеяли? Ведь в самое пекло прёмся… Только сдавать назад уже нельзя. И самому стыдно, и перед другом. Влезаю в кабину экзоскафа. Садимся бок о бок на сиденье, ремнями пристёгиваемся. Верхний ремень – один на двоих. И нижний тоже. И ещё один крест-накрест. Крепко пристегнулись, хорошо. Только ноги у нас на весу болтаются. Сенька достаёт из кармана провод, подключает его к планшету, а другим концом в пульт экзоскафа куда-то втыкает. Потом и мой планшет точно так же подцепил. Набрал одну команду, другую. Тут вдруг экзоскаф ожил. Неяркий свет в кабине зажёгся, зелёная лампа под потолком, и надпись «Готовность к работе. Температура +40, давление 1». Вдруг зажужжало что-то, крышка кабины закрылась, и только тихое шипение.
– Я – Сенька говорит – буду ногами экзоскафа управлять, а ты манипуляторами и системой равновесия, окей?
– Почему это – спрашиваю – именно ты ногами? Может, ногами я хочу.
– Потому, – отвечает, – что, во-первых, это всё моя идея. А во-вторых, Ром, ну какая тебе разница, чем ты будешь управлять? Ты на поверхность сколько раз выйти мечтал? Мы там через пятнадцать минут будем. Охота тебе ссору прямо здесь затевать?
А правду он говорит, глупости это всё. И ссориться нам сейчас ну никак нельзя. На экране планшета у меня ручки управления появились – ну почти в точности, как в видеоигре! Попробовал двинуть большим пальцем – и аж вздрогнул! Сервомоторы загудели и правая рука экзоскафа тоже двинулась в сторону. Сенька говорит:
– Ты, главное, Ром, не волнуйся только. Потренируйся немножко здесь, в ангаре.
Я честно потренировался. Минут десять, наверное. Только что тут тренироваться особо-то? А то я никогда в видеоиграх роботами не управлял! Всё, руки работают, прожектора загорелись, поворачиваются. Готов. У Сеньки на планшете, гляжу, такие же ручки управления. Он пальцами заскользил – двинулся наш экзоскаф, сделал шаг вперёд, потом другой, потом разворачивается к шлюзу. Гляжу я сквозь бронестекло перед собой – и вдруг понимаю, что всё. Сейчас зайдём в шлюз, и ходу назад уже не будет.
– Давай, Сенька, – шепчу. – Жми на газ.
Сенька на планшете до какой-то кнопочки дотронулся, красная лампа под потолком замигала. Шлюз перед нами раскрывается, двинулся экзоскаф вперёд. Слышно, сзади люк закрылся и снова шипение. Чувствую, в кабине становится все теплее и теплее, жарко уже. Система охлаждения включилась, загудела. Сенька тут спрашивает меня:
– Ром, а почему в экзоскафе так жарко? Что, температуру нельзя настроить нормально, ну, как на станции?
Я отвечаю:
– Мне отец объяснял. Снаружи температура +500, система охлаждения работает на пределе. Ей каждый лишний градус вниз – дополнительная нагрузка. И аккумуляторы садятся быстрее, и компрессоры изнашиваются. Поэтому при работе в экзоскафе внутри кабины температуру надо ставить как можно выше. Сколько кто выдержит.
– Тогда, – говорит, – понятно.
Тут лампа под потолком кабины оранжевым загорелась. И надпись другая – «Готовность к выходу на поверхность. Температура +490, давление 95. Замки кабины заблокированы». И внешний люк перед нами медленно открывается. Десять лет как живу на Венере, а самой Венеры ещё ни разу не видал – и вот вам здравствуйте. С кисточкой. Только плаката «Добро пожаловать!» не хватает. Спускаемся по трапу, а сами глядим перед собой в бронестекло.
Поверхность под громадными башмаками эксзоскафа бугристая, чёрная, выжженная, тут и там видны лужи тёмно-красной лавы. А чуть поодаль – здоровые трещины в поверхности лавой заполнены, да что там трещины – целые лавовые реки, шагов двадцать в ширину, а лава внутри другая, оранжево-алая, с прожилками, и пузыри по ней плывут, лопаются. Всё вокруг окутано серо-жёлтым то ли дымом, то ли туманом; а ветер громадные клубища этого тумана швыряет туда-сюда со страшной скоростью, как будто со всех сторон вздутые полупрозрачные стены и башни, только не стоят на месте, а ходуном ходят. И поверхность под ногами, даже через все амортизаторы экзоскафа чувствуется, тоже ходит ходуном, дрожит, трясётся. Небо коричневое, низкое, как потолок, кажется рукой можно до облаков достать. А вдали сквозь пелену видны два громадных вулкана, над ними чёрные тучи пепла, а в тучах то и дело молнии сверкают… Как там Анатолий Сергеевич сказал? «Атмосфера вполне спокойная»? Если это спокойная, тогда какая же она неспокойная, хотел бы я поглядеть… Хотя нет, лучше спасибо, не надо…
Вдруг чувствую такой удар снизу из-под поверхности, что сердце ёкнуло. А потом ещё один. Мне показалось, наш экзоскаф вверх подбросило, я чуть планшет не выронил из рук. Лампа красная замигала сбоку на панели. Здорово тряхнуло, и страшно мне стало так, как никогда ещё страшно не было. Будто верёвками меня стянули, не могу ни рукой пошевелить, ни ногой, и глаза даже закрыл. Больше всего захотелось, чтобы это был просто сон, а сейчас вот я проснусь дома и в своей койке… Но тут ветром как ударит, и так нас дёрнуло, что я чуть язык себе зубами не откусил и затылком об стенку стукнулся. Нет, не сон это… Что делать?! Чувствую, экзоскаф на бок начинает медленно оседать, сервомоторы взвыли натужно. И вспомнилось сразу, как отец рассказывал: «Когда видишь экзоскаф первый раз, думаешь, какой же он огромный, могучий, красивый, тяжелый, и что человеку внутри ну ничто на свете угрожать не может. А там, на поверхности, я своими глазами видел, как такие вот экзоскафы швыряло метров на пятьдесят, как солдатиков пластмассовых. Только они не солдатики, а внутри них живые люди сидят – твои, между прочим, друзья…».
